Место рождения г. Ленинград.

Отец Рощин Виктор Сергеевич, мать Рощина Ксения Павловна. «Родилась я в августе 1935 года в Петергофе Ленинградской области. Когда началась война, мне было шесть лет, Вите – примерно четыре года, а самому маленькому Гене – шесть-семь месяцев. Отец перевез нас из Петергофа в Ленинград и ушел на фронт, с которого так и не вернулся. Началась блокада, начался голод. Мама рано уходила занимать очередь за хлебом, а потом на работу. Приходила поздно вечером и давала нам по маленькому кусочку хлеба. Иногда хлеба не хватало (давали по карточкам). Я и Витя хлеб съедали, а Гене я мочила водичкой и через марлечку давала ему сосать. От голода мама слегла и не вставала. Хлеба не было, а было маленько жмыха и дуранды, очень твердые, как камушки. Мы их кусать не могли, а просто держали во рту, и что отсоединялось, глотали. Потом и жмых закончился. Первым умер Гена. За Геной умерла мама. Сколько дней они лежали мертвые, я не знаю. Мы с Витей остались вдвоем. Взрослые, кто еще мог ходить, ходили по домам и подбирали всех мертвых, а также живых детей. Пришли к нам мужчины, забрали мертвых маму и Гену, а потом пришли и за нами. Мы уже почти не ходили, были кожа да кости. Они посадили нас на спину и принесли в детский дом, который через сутки должны были эвакуировать. За эти сутки в детдоме умер Витя. У меня никого не осталось. В детдоме я впервые поела овсяной каши, вкус которой запомнила на всю жизнь. На следующий день нас посадили на пароход и повезли по Ладожскому озеру. Немцы бросали бомбы, но наш пароход каким-то чудом уцелел. Затем нас посадили на поезд и повезли в Сибирь. Везли очень долго (больше месяца). В поезде нам каждый день стали давать хлеб, горячую воду. Мы маленько ожили. Часто стояли на станциях. Привезли нас в село Вершино-Рыбное Партизанского района Красноярского края, а затем в Канск. В детском доме нас стали откармливать, и все время давали рыбий жир».