XVIII век

Начало 18 века ознаменовалось долгожданным событием - в сентябре 1701 года было достигнуто мирное соглашение всех сторон. Нападения на Канскую и Красноярскую земли прекратились. [162, с.73]

Этот мир дал русскому правительству осуществить, задуманное в конце 17 века. Так, в 1717 году гарнизон Канского острога усиливают за счёт переселения 20 семей белопоместных казаков [72, с.115] Первые жители острога получили «казённые подводы…и подмогу для строения дворов». Казаки поставили свои дворы у восточной стены.

С введением подушного налога в 1718-1724 годах беломестных казаков записали тяглыми разночинцами, но в случае нужды они по–прежнему должны были выставлять по одному вооружённому человеку со двора. С членами семей этих первых жителей-разночинцевострога - по первой ревизии 1720-1724 годов - в 22 дворах насчитывалось 126 душ мужского пола. [72, с.126]
Чтобы закрепить жителей на новом месте, власти к 1722 году построили единственную в Красноярском уезде «ружную» Спасскую церковь. Священник Алексей Афанасьев, дьячок и пономарь получали «ругу», т.е. хлебное и денежное жалованье дьяку и пономарю – соответственно 10,4 и 3 рубля и по 7,3 и 3 четверти(8 пудов) ржи и овса. [72, с.127]
В 1725 году Канский острог был перенесён с правого на левый берег, к месту перевоза через реку Кан, в связи с проводимыми исследованиями по прокладке будущей трассыМосковско-Сибирского тракта. Участок дороги от Кана на восток до реки Бирюсы, так называемый Канский волок (ударение на первый слог), являлся одним из труднейших. Густой лес, болота и болотистые речки, топкий, вязкий грунт «представляли величайшие затруднения в устроении этого пути». [173, с.23]

В 1726 году красноярский комендант Зубов командировал боярского сына Бахтурова измерить расстояние от Красноярска до Иркутска, которое оказалось – 1282 версты. Причём, между Красноярским и Канским острогами не было ни одного населённого пункта на расстоянии 223 вёрст. [78, с.25]

Открытие и первоначальное освоение Сибири шло по рекам. Дальнейшее освоение новых земель потребовало устройства сухопутных дорог. И такой путь на восток был открыт. В 1733 году правительствующий Сенат принял решение о строительстве Сибирско-Московского тракта в связи с началом работ Второй Камчатской экспедиции. В 1734 году знаменитый мореплаватель и руководитель Камчатской экспедиции Витус Беринг обследовал трассу Красноярск – Канск – Тулун, сделал распоряжение по её обустройству и наметил места одиннадцати почтовых «станцов» (станций): пять западнее Канского острога и шесть – восточнее. Станцы, или ямы, возводились через каждые 25-30 вёрст, на них полагалось строить дом для проезжающих и избу для ямщиков с амбаром и сеновалом. [144, с.19]

Плодородные земли Канской лесостепи, где стопудовый урожай был обычным, выгоды от торговли с ясачными - начали привлекать в острог и вольных переселенцев. В 1735 году в остроге уже насчитывалось 40 дворов. Первыми крестьянами Канска, всего 9 ревизских душ, оказались Еремей Шиляев из Абаканского острога и Филат Дмитриев из деревни Павловской. [72, с.127]

Однако известный путешественник и учёный И.Г. Гмелин был невысокого мнения о Канском остроге, в 1735 году в своём путевом дневнике он отмечал, что в остроге всего «четыре двора, кроме строений в крепостце». [173, с.23]

Участник академического отряда Илья Горланов пометил в своих записях, что жители Канского острога поставили четыре хлебные мельницы, «две из них в непосредственной близости от острога, а остальные разместились вверх по Илану». [12, с.7]

С 1740-х годов в целях заселения новоучреждённого тракта, который в значительной части являлся только верховой дорогой, власти сняли почти все ограничения для вольных переселенцев. Население неохотно шло на притрактовую полосу, поскольку именно на живущих около тракта крестьян и разночинцев приходились основные расходы по его обслуживанию. [72, с.127]

Несение военной службы, обилие угодий для земледелия и промыслов, близость улусов – всё это привело к накоплению в остроге старожильческого служивого населения. По второй ревизии 1744-1747 годов старожилов-разночинцев в нём было 180 душ мужского пола в 21 дворе, причём 110 человек родилось после первой ревизии. Всего же податного населения насчитывалось в 36 дворах - 236 ревизских душ. [72, с.127]

Возникла проблема обживания новой трассы. В 1750-1760-х годах предпринимается попытка тобольских губернаторов заселить тракт старожильческим населением. Предполагалось принудительным порядком поселить на каждую станцию по 10 семей, а в остроги и слободы – по 80, всего 430. Однако эта акциявстретила глухое сопротивление крестьян. Они не хотели бросать хлебопашество, дело налаженное, надёжное, доходное и менять на нечто не известное, связанное с притрактовой обслугой. Лишь 48 семей удалось сдвинуть с насиженных мест. [144, с.19-20]

Правительство всё расширяло и расширяло принудительное заселение притрактовой полосы, особенно почти пустынного её участка от Канска до Нижнеудинска. В 1760-е годы помещали на тракт отставных солдат и вывезенных из Польши беглых русских раскольников. Наибольшее значение из мер правительства по заселению этого района имела ссылка. Особенно заметным, стал приток людей после указа 13 декабря 1760 года, разрешавший помещикам отсылать своих крестьян «за дерзкие поступки» на жительство в Сибирь с зачётом их рекрутами. Эти посельщики должны были в трёхлетний срок обзавестись хозяйством, чтобы нести затем все крестьянские повинности. На это время их освобождали от податей и предоставляли казённую ссуду. Каждый взрослый получал по два сошника, два серпа, одному топору и одной косе, а семье выдавали по 54 пуда семян и одну лошадь. На каждого работника отмежёвывали по 5 десятин пашни и на 50 копен покоса. [72, с.127]

Во исполнение указа от 22 января 1762 года по дороге от Красноярска до Тулуна «селили …колодников мужского и женского пола, что ссылали на работы в Нерчинск, и помещичьих крестьян, что в зачёт шли на Колыванские заводы». [44, с.30]

С началом Семилетней войны (1756-1763), когда резко возросли казённые перевозки свинца и серебра с Нерчинских заводов, сюда стали помещать крестьян и разночинцев, не имевших пашни, а также посадских, не занимавшихся торговлей и ремеслом, и семейных рекрутов из сибиряков. На станции тракта заставляли переселяться красноярских и енисейских подводчиков, который по очереди отбывали почтовую гоньбу. Енисейские крестьяне и разночинцы жаловались в 1767 году: «До Канской дороги от пашен высылаем для гоньбы подводчиков на станции, и там их селят, а мы за них подати платим».

В 1760-1780-е годы канские жители возили пассажиров по подорожным и грузы на 208 вёрст, ремонтировали на этом участке мосты, гати, заготавливали для станций и станков фураж, следили за исправностью полотна дороги. [72, с.127]

Известный учёный П.С. Паллас в 1772 году сделал такую запись: «Канский острог гораздо многолюднее Удинского и лучше строением, размножается ныне час от часу новопоселенными, кои выстраивают себе дома по реке Кану перед крепостью». [173, с.23]

В 1782 году в Канском остроге считалось 41 ревизиская душа купцов и мещан, 264 ревизские души государственных крестьян и 8 посельщиков. Сравнивая показатели с предыдущей ревизией, видим, что население уменьшилось.

На чертеже 1785 года «крепость» (острог) в общей застройке не выделена, но уже наметилась вдоль протоки первая береговая улица. На противоположном берегу располагалась деревенька Перевозная. [173, с.23]

В 1787 году весь состав сибирской линии казаков был разделён на 24 сотни. Командование канской сотней находилось в Енисейске. [44, с.14]

Церковные материалы 1795 года показывают, что Канская почтовая станция в 1780-1790-х годах ещё активнее теряла своё население, оседавшее в сельской округе. Судя по фамилиям жителей окрестных 11 деревень, многие старожилы Канска переселились на нетронутые земли, а их выпаханные истощённые пашни отдали посельщиками и переведенцам.

Основные причины бедственного положения посельщиков объясняются малым количеством льготных лет, жестокой регламентацией их трудовой жизни и быта, злоупотреблениями местной администрации и проезжающих по тракту.

«Печальной страной» увидел эти места русский писатель и революционер А.Н.Радищев, которого в сентябре 1791 году везли через Канск в илимскую ссылку. В его «Записках путешествия в Сибирь» есть такие горькие слова: «…от Канского острога до Удинска все мужики бедны, живут худо, промыслов мало, и хлеб родится худо». [144, с.20-21]

В октябре 1799 года канский священник Михаил Евтюгин получил разрешение на строительство большой каменной церкви у Тобольского архиепископа Варлаама. В числе строителей собора значатся цеховой мастер Алексей Петрович Казаретин и мещанин Андрей Иванович Малетин из Енисейска. [161, с. 29]